Смоленск 2.0

веков были русские.

К чему все это привело, мы с вами сегодня отлично видим на экранах телевизоров: на Украине началась гражданская война.

Конструирование новых этносов и наций за счет написания альтернативной истории — прием, который используется «нашими западными партнерами» во многих бывших советских республиках. При этом, для каждой «маленькой, но очень гордой страны» пишется своя история, часто противоречащая аналогичной истории соседей.

И если украинская идеологическая бомба замедленного действия уже сработала и последствия этого взрыва вряд ли удастся ликвидировать в ближайшие годы, то процессы, происходящие среди европейско–ориентированной оппозиции в другой братской стране, пока еще только начинают раскручивать этот опасный механизм.

Речь идет о республике Беларусь и о популярных среди местной молодежи идеях литвинизма — националистического философско–политического течения.

Казалось бы, формируют белорусы свою национальную идентичность — ну и пусть формируют, нам то что? Но проблема в том, что Смоленску в этом новомодном учении отведена особая роль, и рассматривается он отнюдь не как русский город.

Основная идея литвинизма заключается в том, что современная Беларусь является прямой наследницей и правопреемницей Великого княжества Литовского (далее по тексту — ВКЛ), государства, сумевшего в эпоху княжеских междоусобиц и влияния Золотой Орды подчинить себе обширные исконно русские земли. В состав ВКЛ входили все нынешние территории Литвы и Беларуси, большая часть Украины и частично России (в том числе и часть Смоленского княжества). Именно этот факт, по мнению белорусских националистов, дает все основания считать Смоленск белорусским городом. Сама же Россия рассматривается как наследница Московии (Московского княжества) и Золотой Орды, влияние которой, по мнению идеологов данного учения, и сформировало современную российскую национальную идентичность, не имеющую ничего общего с духом и культурой Древнерусского государства. Современные белорусы, по мнению сторонников этой теории, должны именовать себя литвинами, чтобы ничего в названии национальности не говорило о родстве с Россией.

Активная пропагандистская работа в социальных сетях, а также тот факт, что в современном школьном курсе истории Великого княжества Литовского практически не уделяется внимания, создают прекрасную почву для развития данного псевдоисторического учения. И вот, уже из уст отечественной оппозиции слышатся пламенные речи о «другой Руси», которая имела все шансы еще в XIV веке пойти по вожделенному «европейскому пути».

Сегодня мы постараемся поближе познакомиться с этим малоизвестным широкой публике государственным образованием и оценить его реальную роль и место в мировой истории. Для этого рассмотрим главные мифы, которые так активно продвигают наши западные соседи.

Миф первый: Белоруссия — наследница ВКЛ

На самом деле Великое княжество Литовское оформилось в своих границах в результате масштабных завоеваний литовцев–аукшайтов — племени, жившем на территории современной Литвы и говорящем на балтском наречии, весьма далеком от славянских языков. Аукшайты исповедовали язычество, в то время как Древняя Русь на тот момент уже приняла православие.

В своем развитии балтские племена значительно отставали от русских княжеств, в которых к тому времени существовали крупные города, ставшие центрами торговли, культуры и письменности. Литовцы регулярно совершали набеги на русские земли с целью грабежа, причем захватывались не только ценности, но и еда — балты в своих лесах жили голодно, так как земледелие было слабо развито.

Возвышение Литвы и формирование Великого княжества совпало с началом на Руси княжеских междоусобиц и нашествий Орды. Поскольку ослабленные, но густонаселенные, плодородные и богатые русские земли были самой легкой добычей из имевшихся рядом, они и стали главным объектом экспансии западных соседей, начиная с конца XII века.

Со временем племена, жившие на востоке современной Литвы, образовали свое феодальное государство, в котором достаточно быстро выделилось сословие знати. Тогда литовская внешняя политика базировалась исключительно на принципах сиюминутной целесообразности. Особенно ярко это проявилось в вопросе религии. Литовские князья и феодалы с легкостью мимикрировали между язычеством, православием и католичеством, в зависимости от того, что было удобнее в каждый конкретный момент времени. Так же неразборчивы они были в плане войн, союзов и соблюдения международных договоров. Знаменитый князь Витаутас (Витовт) много раз предавал все и вся в интересах текущего политического момента. Многие современные дипломаты могут позавидовать степени его цинизма в данных вопросах.

Поскольку балтская культура представляла собой пережиток родоплеменного строя и не годилась для создания государственности, литовская знать довольно быстро русифицировалась. Сложилась интересная ситуация: присоединенные русские территории имели намного более высокий уровень развития культуры и письменности, чем само государство–завоеватель, а численность исконного литовского населения была в несколько раз меньше русского. Таким образом русский язык стал государственным в ВКЛ. Движущей силой в дальнейшем развитии княжества стала уже русская культура, но отнюдь не литовская.

Да, были и Рюриковичи, которые предпочли встать на сторону литовских князей. Однако практически все они сделали это не совсем добровольно и никогда не имели серьезной власти за пределами тех земель, которыми им было дозволено управлять. Литовская и русская знать перемешались только тогда, когда обе в XV–XVII веках попали под влияние польской культуры и полностью полонизировались в рамках единой Речи Посполитой, превратившись в типичную шляхту и магнатов. Литовская власть над русскими землями сменилась польской. Однако простые жители земель будущей Белоруссии продолжали считать себя русскими, разговаривали на западнорусских говорах, которые позже под польским и литовским влиянием оформились в современный белорусский и украинский языки.

В этой связи достаточно странным выглядит почитание в современной Белоруссии литовских князей как «великих деятелей белорусской истории». Иначе чем «стокгольмским синдромом» по отношению к завоевателям назвать это трудно. В конце концов, при всей неоднозначности отношений Московского княжества с Ордой невозможно представить себе памятник хану Батыю в центре Владимира. А вот памятник литовскому князю Альгирдасу (Ольгерду) спокойно возвышается в центре древнего Витебска. Что у человека, хоть немного разбирающегося в истории, вызывает лишь тягостное недоумение.

Интересно, что современная литовская историография рассматривает Литву как единственную наследницу ВКЛ, а современную Беларусь как дремучие вассальные территории, на которые древняя литовская культура оказала значительное влияние. Этот факт лучше просто оставить без комментариев.

Миф второй:православие — основная религия ВКЛ

Как уже говорилось выше, литовские князья принимали ту или иную религию в зависимости от политической ситуации. Естественно, что после захвата обширных русских территорий самой распространенной религией в ВКЛ стало православие. Но была ли эта религия государственной?

Очень показательна биография самого известного литовского князя — Витаутаса (Витовта Великого). В 1382 году в результате междоусобных войн он бежал к тевтонцам. Заручившись поддержкой ордена в борьбе за трон в ВКЛ, Витаутас признал их верховную власть и обещал уступить часть литовской территории до Нявежиса. Также предполагалось, что в случае отсутствия у Витаутаса наследников все его земли перейдут во владение орденом. В связи со всеми имеющимися договоренностями будущий великий князь был крещен в католичество под именем Виганд. Но в 1384 году Витаутас принимает православие, теперь под именем Александр. Получив власть над всеми территориями ВКЛ и присоединив Смоленск, в 1386 году Александр становится Александросом и опять принимает католичество, затем в 1396 году объявляет себя сторонником епископов Ливонии, а в 1399 году участвует в крестовом походе папы Бонифация IX против Золотой Орды. Как мы видим, православие было для литовских князей такой же вынужденной мерой, как и русификация.

И если во времена своей независимости ВКЛ было достаточно веротерпимо, то после сближения с Польским княжеством и подписанием в 1385 году Кревской унии, положившей начало единому конфедеративному государству Польши и Литвы, государственной религией и верой знати Великого княжества Литовского стал католицизм, и на православие начались откровенные гонения. Поляки сильно опасались того, что православие довольно быстро вытеснит литовское язычество и станет государственной религией ВКЛ.

В 1569 году была подписана Люблинская уния — государственный союз между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским, положивший начало Речи Посполитой. Сразу после этого в этнические русские земли в большом количестве направились католические миссионеры, началось распространение униатства (восточнокатолической церкви византийской литургической традиции), массово открывались иезуитские колледжи. К власти в Речи Посполитой пришла фанатичная католическая династия Ваза.

Если ранее православные были лишь неполноправны, а католическая церковь больше полагалась на «мягкие» способы борьбы, то теперь католицизм и униатство стали насаждаться яростно. При этом следует заметить, что Брестская уния 1596 года, создавшая явление униатства, с самого начала и совершенно сознательно имела целью исключительно продвижение католицизма, но «двухступенчатое». Католические мыслители решили, что православных будет проще перекрестить, если сначала они примут власть римских понтификов без изменения богослужения, а уж затем со сменой поколений неизбежно станут «полноценными» католиками.

Таким образом, представление ВКЛ как православного государства — всего лишь пропагандистский ход, призванный создать некоторую историческую альтернативу Русскому государству.

Миф третий: Смоленск — белорусский город

Доводы сторонников литвинизма просты: раз уж Смоленск входил в состав Великого княжества Литовского, а Белоруссия является его прямой наследницей, то и Смоленск — белорусский город. Несостоятельность первого утверждения была описана выше, но помимо этого нужно отметить, что и наш город в состав ВКЛ вошел отнюдь не по доброй воле.

Смоленское княжество было одним из крупнейших и сильнейших в Древней Руси. В начале XIII века Смоленск был могущественным городом с 40–тысячным населением, множеством каменных церквей, развитой культурой и обширными торговыми связями. Усиление литовцев, устраивавших грабительские набеги, княжество рассматривало как важнейшую угрозу своей безопасности. Сильный духом, который все превозмогает, Смоленск смог бы и дальше противостоять врагам, но целая череда ужасных напастей, обрушившихся на город, сделала свое дело.

В 1230 году в Смоленске произошло сильное землетрясение, за ним последовали долгие годы эпидемий и голода. Выжила лишь четверть горожан, от былого могущества не осталось и следа. Несмотря на это, Смоленск более ста лет продолжал сдерживать натиск, как со стороны литовцев, так и со стороны Орды.

Первым из городов княжества пал Мстиславль. В 1359 году без боя его захватил литовский князь Альгирдас (тот самый Ольгерд, которому в Витебске установили памятник). В апреле 1386 года смоленский князь Святослав Иванович решил освободить город, но ослабленное княжество было уже не в состоянии состязаться со всей мощью Литвы. Войско было разбито, князь погиб. Смоляне выплатили литовцам огромный выкуп, получив взамен тело Святослава. На княжение был поставлен сын Святослава Юрий, вынужденный принести присягу на верность ВКЛ.

Так Смоленское княжество потеряло свою политическую независимость. Но на этом беды не закончились. В следующем, 1387 году в Смоленске разразилась страшная эпидемия чумы, в живых остались только десять человек, которые покинули город и закрыли за собой ворота. Таким образом, литовцам, которые в 1404 году окончательно ввели смоленские земли в состав ВКЛ, достался опустевший, почти вымерший город.

Только в 1514 году Смоленск после первого в истории русской армии массированного применения артиллерии был освобожден войсками Василия III. Русский царь оставил горожанам их вольности и даже часть литовской администрации. Однако после попытки устроить антирусский заговор его организаторы из старой литовской элиты были повешены на городской стене.

В 1609 году город встал на пути польско–литовской армии Сигизмунда III, шедшего завоевывать русский престол, воспользовавшись великой смутой. Беспрецедентная по стойкости в мировой истории оборона города длилась почти два года: войска польского короля смогли взять город только тогда, когда в живых остались считанные сотни защитников и жителей города.

Город был возвращен в состав России спустя сорок три года польско–литовской оккупации царем Алексеем Михайловичем, причем большая часть осевшей за это время на смоленских землях шляхты предпочла пойти на службу царю, и с тех пор верой и правдой служила русской короне. После этого Смоленск в состав ВКЛ либо Речи Посполитой не входил никогда. Дальнейшая судьба города стала неотъемлемой частью русской истории, в которую смоляне вписали немало героических страниц.

За все 1150 лет своего существования Смоленск был в составе государств–захватчиков чуть более ста лет. Непонятно на что надеются западные идеологи, изобретая все новые и новые псевдоисторические ученья. Смоленск был, есть и будет русским городом.

"О чем говорит Смоленск"

».

326 погибших воинов были преданы земле, 34 имени поисковикам удалось вырвать из небытия.

В митинге приняли участие: Заместитель Губернатора Смоленской области Ольга Владимировна Окунева, И.п. Главы Администрации муниципального образования «Вяземский район» Смоленской области Инна Васильевна Демидова Глава муниципального образования «Вяземский район» Смоленской области Хомайко Полина Викторовна, Благочинный Вяземского благочиния Смоленской епархии отец Валерий, Начальник Вяземского гарнизона полковник Примак Дмитрий Геннадьевич, учащиеся и ветераны, жители Вяземского района, гости из других районов Смоленской области, г. Москвы и Московской области, поисковики, представители патриотических объединений, родственники погибших, приехавшие из разных уголков нашей страны и из-за рубежа.