Смоленск 2.0

Смоленск - центр Средней Руси или город-призрак?



Владимир Марков, Русская народная линия



02.02.2011



Центром племенного союза кривичей был Смоленск - «И по сих братьи держати почаша род их княженье в полях, а в древлях свое, а дреговичи свое, а словене свое в Новегороде, а другое на Полоте, иже Полочане. От них же кривичи, иже седять на верх Волги, и на верх Двины и на верх Днепра, их же град есть Смоленск; туде бо седять кривичи»[1]. Этот факт, зафиксированный в «Повести временных лет» известен практически всем интересующимся древнерусской историей людям. Также из летописей известно, что Смоленск это древний религиозный центр, существовавший исстари. Так, где же был расположен этот летописный кривичский центр? Не смотря на более чем столетнее изучение Смоленска, историки на этот вопрос до сих пор не могут дать однозначного ответа. К тому же, с современных археологических карт, отражающих период возникновения и становления древнерусского государства (IХ-Х вв.) Смоленск и вовсе исчез[2]. Таким образом, волею ученых-историков Смоленск превращается в город-фантом, город-призрак. Почему же все это происходит именно с нашим городом? Почему современная Российская историческая наука до сих пор не может дать однозначного ответа, где же возник первоначальный Смоленск? Почему уже практически сто лет научная мысль по этому вопросу находится в тупике? Об этом и пойдет речь в данной статье.



Три гипотезы возникновения Смоленска



Ученые, которые занимались этой проблемой раньше и занимаются сейчас, давно поняли, что возникновение Смоленска каким-то образом связано с Гнездовским археологическим комплексом. Расположен этот уникальный археологический памятник в 9-12 км западнее центра современного Смоленска, возле микрорайона Гнездово. Огромный курганный могильник, крупнейший в Европе, первоначально насчитывавший не менее 5000 насыпей, к настоящему времени сохранил не более 1500 курганов. До нашего времени дошло два укрепленных городища - Центральное и Ольшанское, а также огромное Центральное селище (около 25 га). Люди, которые интересуются Гнездовым и знают эту проблему не понаслышке, прекрасно понимают, что основная трудность в преодолении научного тупика находится не в сложности получения в результате раскопок точного археологического материала, а в столкновении нескольких научных гипотез происхождения Смоленска.



Первая гипотеза была высказана в 1905 г. после проведения раскопок смоленским священником и археологом-любителем Г. К. Бугославским, и заключалась в том, что гнездовские курганы в древности являлись языческим кладбищем



Смоленска, всегда находившемся на одном и том же месте. Дальнейшее изучение Гнездова показало полную несостоятельность данной гипотезы.



Вторая гипотеза возникновения Смоленска была озвучена в начале ХХ в. археологом В. И. Сизовым. Он считал, что поселения на территории Гнездова и исторического центра современного Смоленска существовали одновременно. Учитывая накопленный археологический материал и уровень современных знаний, можно констатировать, что сейчас и эта гипотеза выглядит весьма неубедительно. Во-первых, в центральной (древней) части современного Смоленска так до сих пор и не найдено ни следов культурного слоя IХ-Х вв., ни остатков оборонительных сооружений относящихся к этому периоду, ни языческого кладбища, между тем, как в Гнездове все это имеется. Во-вторых, вызывает большое сомнение сама возможность параллельного существования двух крупных поселений на столь малом расстоянии друг от друга (всего 9-12 км). Прежде всего, потому, что уровень развития земледелия в ту эпоху не позволял прокормить два расположенных рядом больших торгово-ремесленных центра, в которых люди не занимались сельским хозяйством. Сельскохозяйственная округа могла прокормить только один такой центр. В-третьих, недавнее открытие Смоленской экспедицией МГУ большого торгового порта Х в. в Гнездове позволяет с большой степенью вероятности предположить, что именно это поселение и было описано правившим в середине Х в. в Византии императором Константином Багрянородным в трактате «Об управлении империей» под названием - «Милиниски»[3], в котором все без исключения историки видят летописный Смоленск. Можно еще добавить, что это первое иностранное упоминание о Смоленске, которое неопровержимо свидетельствует о том, что, по крайней мере, в середине Х в. город с таким названием уже существовал.



Третья гипотеза возникновения Смоленска была сформулирована крупнейшим дореволюционным специалистом в области славянской и русской археологии А. А. Спицыным. Он первым предположил, что огромный Гнездовский могильник остался от древнейшего Смоленска, располагавшегося тогда в Гнездове, а не на современном месте. Эта гипотеза, по нашему мнению, наиболее перспективна, т.к. в ее пользу свидетельствует как множество археологических фактов, так и сама логика возникновения и развития этого поселения. Совершенно очевидно, что княжескому, христианскому Смоленску (расположенному на современном месте) предшествовал Смоленск языческий, родоплеменной. И Гнездовское поселение практически идеально соответствует дохристианской, родоплеменной столице Смоленских кривичей. К тому - же, выдающимся смоленским историком и археологом А. Н. Лявданским в 1924 году были открыты Центральное и Ольшанское селища (древние неукрепленные поселения, или деревни) и доказано, что они одновременны курганам. А Центральное и Ольшанское городища (древние укрепленные поселения), вокруг которых и сформировались эти селища, были обнаружены и частично исследованы еще в дореволюционное время. Было также установлено, что в курганах хоронили людей живших на городищах. Таким образом, все три гипотезы возникновения Смоленска были сформулированы еще в дореволюционное время (в начале ХХ в.).



СОМНИТЕЛЬНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ И ОТКРЫТИЯ ЭКСПЕДИЦИИ МГУ



Если в дореволюционное и довоенное время Гнездовский археологический памятник изучали все желающие, в том числе, не только профессионалы, но и любители, то после Великой Отечественной войны монопольное право на изучение этого объекта получила Смоленская экспедиция МГУ. Конечно, раскопки курганов археологами - любителями, или даже местными крестьянами с целью обогащения, приносили больше вреда делу изучения гнездовских древностей, нежели пользы. Но здесь следует отметить и один положительный момент. То, что изучением этого памятника занимались различные ученые, в том числе и выдающиеся, приводило к выдвижению различных гипотез, их столкновению, и в результате плюрализм мнений двигал вперед всю историческую науку. Монополия же, как известно, ведет сначала к застою, а затем и к деградации. Нечто подобное произошло и здесь.



В 1949 году к изучению Гнездова приступила археологическая экспедиция МГУ. Ее руководитель Д. А. Авдусин сразу же вернулся к забытой и к этому времени уже опровергнутой гипотезе Г.К. Бугославского о том, что гнездовские курганы являются кладбищем современного Смоленска. В 1952-53 годах экспедицией МГУ под его руководством были проведены раскопки Центрального и Ольшанского городищ и Центрального селища. «По данным Д.А. Авдусина, ни на Центральном, ни на Ольшанском городищах, ни на прилегающем к Центральному городищу селище никаких следов поселений, синхронных могильнику не (было) обнаружено. Находимые на местах городищ и селища вещи, аналогичные вещам из могильника, исследователь считает остатками разрушенных, находившихся здесь когда-то курганов... Вал же и ров городища были возведены на месте курганного могильника, о чем свидетельствует наличие в подножии вала остатков курганов. По вещам, найденным в насыпи вала, исследователь относит его сооружение к XVII в.»[4] Сомнения в честности и непредвзятости, сделанных экспедицией МГУ выводов все нарастали. И в 1967-68 годах в Гнездове осуществляет раскопки альтернативная археологическая экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством И. И. Ляпушкина, которая исследует юго-западную часть Центрального селища.



И.И. Ляпушкиным был найден культурный слой одновременный курганам, т. е. доказано существование Центрального селища. Он также пришел к выводу, что «возникновение поселения, судя по материалам (в первую очередь по керамическим остаткам), относится ко времени никак не позднее начала IX в., а может быть даже к рубежу VIII-IX вв. Керамические же материалы, а также некоторые металлические изделия правда, пока что единичные, позволяют утверждать, что основателями поселения были славяне, по своей культуре близкие славянам лесостепной полосы»[5]. Возможно, что от отстранения руководством экспедиции МГУ Д.А. Авдусина спасла тогда только внезапная смерть И.И. Ляпушкина. Следует отдать ему должное, - он сделал определенные выводы и частично пересмотрел свои взгляды. В 1970 году Смоленская экспедиция МГУ под руководством Д.А. Авдусина продолжила изучение Гнездова. С этого времени профессор Д.А. Авдусин стал сторонником второй гипотезы возникновения Смоленска, выдвинутой Сизовым, по которой древние поселения в Гнездове и в Смоленске сосуществовали одновременно. Хотя еще совсем недавно он писал следующее - «Так рухнула гипотеза Сизова - Спицина о переносе Смоленска с место на место. Это выбило еще один аргумент из рук норманистов, которые включили эти городища в систему доказательств существования варяжской колонии в Гнездове. Древнего Смоленска в Гнездове не оказалось»[6]. Здесь сам собою напрашивается вопрос - почему этот исследователь в нравственном смысле проявил себя, мягко скажем не лучшим образом? Ответ также достаточно очевиден. Вероятно, ввиду того, что для этого ученого сиюминутная политическая конъюнктура часто оказывалась важнее поисков научной истины.



С начала 70-х гг. ХХ в. Д.А. Авдусин стал искать факты, подтверждающие теперь уже гипотезу, выдвинутую в начале ХХ в. В.И. Сизовым. Т. к. в исторической части современного Смоленска самые ранние из обнаруженных культурных слоев древнерусского времени относятся ко второй половине - концу XI в., необходимо было просто доказать, что поселение в Гнездове возникло позднее середины IX века. Почему именно середины IX века? Да потому, что в Устюжском летописном своде, имеющем, по мнению некоторых ученых следы смоленского летописания[7], под 863 г. написано - «Асколд же и Дир испросистася у Рюрика ко Царюгороду итьти с родом своим и поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску, зане град велик и много людьми и приплыста под горы Киевския и узреста на горе град мал»[8]. Таким образом, поселение, относящееся к середине IX века должно быть уже достаточно крупным. Если бы Д.А. Авдусину удалось доказать, что поселение в Гнездове возникло позднее середины IX века, т. е. не являлось древним Смоленском, то у современного Смоленска появились бы некоторые шансы. Можно было бы сослаться на то, что Смоленск слишком малоизучен и культурный слой, относящийся к периоду формирования Древнерусского государства (IX-X вв.) просто пока еще не найден. Сбором этих фактов и доказательств и стала заниматься с начала 1970-х годов ученица Авдусина - Т. А. Пушкина. Она не только попыталась доказать, что поселение в Гнездове возникло во второй половине или в конце IX века, она пошла дальше, и сейчас она и другие участники Смоленской экспедиции утверждают, что поселение в Гнездове возникло на рубеже IX-X веков[9]. Но, как говорится, факты вещь упрямая, и в одной из своих совместных работ Д.А. Авдусин и Т.А. Пушкина написали следующее - «Концентрация лепной керамики и основной части находок дирхемов VIII - IX вв. на мысах обоих берегов Свинца позволяют достаточно уверенно говорить, что именно здесь расположены наиболее ранние части поселения»[10]. Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что утверждения этих ученых, хотя бы в некоторой степени противоречат накопленному их же экспедицией в результате раскопок фактическому материалу. Как бы там ни было, но культурный слой IX-X веков в историческом центре Смоленска так до сих пор и не найден. К тому же из путанных и туманных фраз Т.А. Пушкиной невозможно понять, кем и с какой целью по ее мнению было основано поселение в Гнездове. Вот, например, что она пишет - «Гнездово этого периода (видимо, имеется ввиду поселение начала - первой половины Х в. - авт.) - поселение, связанное с пребыванием дружины киевского князя, собиравшей полюдье (дань) Гнездово развивалось как ремесленно-торговый раннесредневековый центр, слабо связанный с местной округой и ориентированный в первую очередь на обслуживание дружины. Именно в это время здесь отчетливо проступают и связи населения поселка с Северной Европой, западнославянскими землями, Востоком и Византией»[11].



Вероятно, этот текст следует понимать так, что Гнездовское поселение если и не было основано самим великим киевским князем как укрепленный погост с целью сбора дани с покоренных Смоленских кривичей, то, по крайней мере, именно здесь (когда, не совсем понятно), обосновалась великокняжеская дружина. Интересно, что большая часть опубликованных научных работ участников Смоленской археологической экспедиции, как-то - Н.В. Ениосовой, В.В. Мурашевой, С.Ю. Каинова посвящена анализу найденных в Гнездове вещевых комплексов и отдельных вещей, относящихся к кругу скандинавских древностей. Хорошо известно, что скандинавы составляли в Х в. заметную часть в великокняжеской дружине. Через Гнездово в то время проезжало (или скорее проплывало) и очень много скандинавских купцов. Такое гипертрофированное внимание московских ученых к скандинавам в ущерб другим этническим группам, также проживавшим тогда на этом поселении, невольно может навести на мысль, что поселение в Гнездове и было ими основано. Но, это, конечно же, нонсенс. Как бы там ни было, но перед нами еще одна серьезная проблема, которую Смоленская экспедиция МГУ так и не смогла разрешить за более чем 60 лет своего существования. Можно еще добавить, что в русских летописях все города, основанные в период формирования древнерусского государства (IX - X вв.), четко зафиксированы. Никакого крупного поселения возле Смоленска, основанного скандинавами, или еще кем-либо, они не знают.



Вот так буднично и незаметно один из самых древнейших и знаменитейших городов России превратился в какой-то фантомный, не реальный город-призрак, который сейчас и вовсе исчез с археологических карт. Конечно, нельзя отрицать тот факт, что в Гнездове найдено много скандинавских вещей и захоронений, причем некоторые из них (т. н. большие гнездовские курганы) самые богатые. Несомненно, выходцы из Скандинавии занимали верхушку социальной лестницы Гнездова, но это вовсе не означает, что другие не столь социально значимые этнические группы менее достойны научного изучения.



Поздняя датировка начала функционирования поселения в Гнездове (рубеж IX - X вв.) входит также в прямое противоречие с фактами, накопленными смоленским историком и археологом Е.А. Шмидтом. «Уже в период раннего железного века, - пишет исследователь - в I тысячелетии до н. э., в этом районе (около Гнездова - авт.) возникает несколько укрепленных поселений - городищ». «Население этих городищ, относившееся к группе днепро-двинских племен, положило начало хозяйственному освоению Поднепровья в районе Гнездова и создало предпосылки для дальнейшего развития хозяйства и культуры». «Видимо, самое позднее в IV в. н. э. появляется неукрепленное поселение земледельцев на пологом склоне правого коренного берега Днепра в районе впадения р. Свинки, т. е. у современной деревни Гнездово». «К середине V в. н. э. в верховьях Днепра, включая район Гнездова, и на смежных территориях Подвинья сформировалось население с весьма самобытной культурой... В археологической литературе эта новая культура получила название «культура тушемлинских племен»». «Фрагменты глиняной посуды тушемлинских типов в Гнездове найдены в нескольких местах, что свидетельствует о существовании здесь поселения в какой-то отрезок времени между V и VIII вв. н. э.» «В период расселения племен культуры длинных курганов район Гнездова, ранее обжитой с весьма благоприятными природными условиями, привлек внимание пришельцев. На сухих песчаных участках правого берега Днепра по обе стороны от устья р. Свинки формируется поселение. Об этом свидетельствуют многочисленные находки лепной керамики нового типа». «Аналогичная керамика по форме и характеру орнаментации найдена практически во всех раскопанных длинных курганах в Смоленском Поднепровье, и ее бытование охватывает период VIII - начала Х вв.» «Пока нет доказательств непрерывного существования поселений в Гнездове с начала VIII в. и до конца IX в., но, одно несомненно, поселение включающее жителей культуры длинных курганов, в IX в. здесь было». «Независимо от того, будет ли доказано, что новое поселение в Гнездове основано в VIII в. или в IX в., становится совершенно ясно, что к концу IX в. оно уже было большим поселением, а его дальнейшее расширение происходило не только за счет прироста местного населения, но и за счет прилива значительной массы людей извне, включая иноземцев, и одновременно формировалась структура большого поселения городского типа»[12]. К этому еще можно добавить, что в Гнездове, в том числе и на Центральном поселении очень часто находят кремневые орудия, отщепы и изредка неолитическую керамику. Несомненно, во время неолита здесь были какие-то стоянки[13]. Но, по непонятным причинам исследователи из Смоленской экспедиции МГУ об этих находках хранят молчание. Таким образом, многие факты свидетельствуют о том, что не на пустом и диком месте «возникло на рубеже IX-X веков» Гнездовское поселение, а на обжитом и окультуренном многими поколениями живших здесь прежде людей.



СРЕДНЯЯ РУСЬ



Еще Древнерусские летописи, в том числе, и «Повесть временных лет», отмечали уникальность региона так называемого «Оковского леса», где находились истоки трех великих восточнославянских рек - Волги, Западной Двины и Днепра. Здесь, в этом районе древнерусский летописец помещает племенной союз кривичей, и здесь же сходились все основные торговые пути Восточной Европы. Таким образом, было бы странно, если бы на этом самом крупном перекрестке торговых путей Восточной Европы не появилось бы большое торгово-ремесленное поселение. И такое поселение здесь, естественно появилось. «Повесть временных лет» в числе нескольких древнейших городов Восточной Европы упоминает и Смоленск. А в Устюжской летописи, как уже упоминалось выше, под 863 годом Смоленск значится как «град велик и много людьми». Хотя среди ученых Устюжский летописный свод не особенно авторитетен, но, все же, вполне вероятно, что в нем, в отличие от других летописей, сохранилась память о том, что уже приблизительно в середине IX века в Верхнем Поднепровье существовало довольно крупное поселение. Петербургский историк и археолог В. А. Булкин первым обратил внимание на то, что «район Смоленска представлял собой своеобразный узел (стык, перекресток) воднотранспортных систем Восточной Европы», и предложил для обозначения этого уникального региона использовать термин «серединная Русь»[14]. Где же был расположен этот первоначальный Смоленск? К сожалению, на этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа. Но по нашему мнению, этот город был расположен в 10 - 12 км западнее центра современного Смоленска, в районе современного микрорайона Гнездово. Об этом свидетельствует множество фактов, как очень давно известных широкой общественности, так и совсем новых, ставших известными всего лишь в последние несколько лет.



Как уже было нами отмечено выше, Смоленск расположен в уникальном месте, где в древности сходились все основные торговые пути Восточной Европы, естественно, поэтому, что это должен был быть, прежде всего, торгово-ремесленный центр. А торгово-ремесленному центру требуется хороший порт, или гавань для загрузки и выгрузки товаров, отдыха людей, спокойной стоянки судов (чтобы не мешало сильное течение, большие волны или другие помехи стихии). Такой большой торговый порт с остатками портовых сооружений Х в. был недавно обнаружен Смоленской археологической экспедицией возле Центрального гнездовского городища, с его южной стороны, в старице Днепра, где до сих пор сохранилось озеро Бездонка, в древности, вне всякого сомнения, напрямую сообщавшееся с Днепром. Смоленский историк и археолог Е. А. Шмидт уже давно обратил внимание на то, что на протяжении большого отрезка пути, от самых верховий Днепра, и до белорусского города Орша, это место, где река не только подходит непосредственно к высокому коренному берегу, но еще, и самим Днепром в этом месте была образована большая естественная гавань. К тому же, «район в котором располагается Гнездовский археологический комплекс, по своим природным условиям является наиболее благоприятным на большом отрезке течения Днепра от Смоленска до Орши»[15]. Сейчас уже ни у кого не вызывает сомнения факт, что именно здесь в древности был расположен большой торговый центр. Также бесспорным является и то, что Гнездово в древности было крупным ремесленным центром, снабжавшим своими изделиями не только ближайшую округу, но и достаточно отдаленные местности[16]. Когда же здесь зародилось ремесло? Ленинградский историк и археолог И.И. Ляпушкин производивший раскопки на юго-западе Центрального селища в 1967-68 гг., о чем уже упоминалось выше, открыл древнюю бронзолитейную мастерскую функционирование которой отнес к IX веку[17]. Вот, что об этом написали ленинградские исследователи В.А. Булкин, Г.С. Лебедев и И.В. Дубов - «В ремесленных мастерских Гнездова неоднократно находили заготовки и готовые изделия, представляющие детали женского убора, характерного для населения длинных курганов и почти полностью отсутствующие в Гнездове (как мы помним, И.И. Ляпушкин считал, что на Центральном поселении в Гнездове проживали славяне - авт.). Наиболее реальное объяснение этому факту - изготовление таких предметов специально для населения округи. С другой стороны, решительное отсутствие каких-либо данных, свидетельствующих о занятии гнездовского населения земледелием, заставляет предполагать взаимную, обоюдную заинтересованность населения Гнездова и округи»[18]. Е.А. Шмидт установил, что детали головного убора, найденные в смоленских длинных курганах принадлежали балтским женщинам[19]. Таким образом, совершенно очевидно, что именно это поселение как минимум с IX века, было связано с окружающими балтскими племенами, так как изделия именно из этой ремесленной мастерской были найдены во многих смоленских длинных курганах. А это, в свою очередь, может являться свидетельством того, что именно Гнездово, начиная с IX века, становится племенным центром Смоленских кривичей.



Здесь следует заметить, что в Восточной Европе имеется два основных типа древнейших поселений, из которых впоследствии развились города. Первый тип, это открытые (без оборонительных сооружений) торгово-ремесленные поселки, возникшие на бойких местах, к этому типу относятся раннее Гнездово, ранняя Старая Ладога, Большое Тимерево (рядом с Ярославлем). Второй тип, это небольшие укрепленные городища, в которых постоянно проживала, или периодически собиралась на съезды и религиозные праздники племенная верхушка, это - Изборск, Полоцк, Киев. Раннее Гнездово по своей структуре (отдельные производственная и жилая части) больше всего напоминает раннюю Старую Ладогу. И именно по причине того, что изначально Гнездово было торговым поселением, а Смоленск известен в летописях как племенной центр Смоленских кривичей, некоторые ученые отрицают возможность связать это поселение со Смоленском. Но следует обратить внимание на тот факт, что если с возникновением Рюрикова городища (возле Новгорода) и перенесения туда центра «земли Словен», и формированием в конце IX века единого Древнерусского государства с центром в Киеве, значение Старой Ладоги неуклонно снижалось то, наоборот, с началом функционирования «пути из варяг в греки» значение Гнездова как моста соединяющего северную и южную Русь неуклонно возрастало. Об этом свидетельствует множество кладов Х в. найденных в Гнездове. К началу 90-х годов ХХ в. их было уже не менее девяти[20]. Вот, что по этому поводу пишет Т.А. Пушкина - «Для сравнения: в Киеве найдены семь кладов, в Новгороде - три, в Старой Ладоге - три... Такая исключительная концентрация находок в районе Гнездова связана не только с тем, что в какой-то период здесь велись активные земляные работы и более сорока лет работает археологическая экспедиция. Подобная ситуация не отразилась, например, на числе кладов в Новгороде, или Старой Ладоге. Причина - в характере Гнездовского поселения», а также в «его значении»[21], и не только для Верхнего Поднепровья, но и для Руси вообще. Торговая мощь, богатство и постоянно возрастающее значение возникшего на бойком месте, на периферии балтского и славянского миров торгово-ремесленного поселения с активным славянским населением и привели, вероятно, к постепенному складыванию вокруг этого сильного центра племенного союза Смоленских кривичей, в который вошли как славяне, так и проживавшие в Верхнем Поднепровье и Подвинье, в небольших земледельческих поселках, балты.



Следует, также заметить, что небольшого укрепленного племенного центра подобного Полоцку или Изборску, который здесь до сих пор ищут многие исследователи, и не могло возникнуть по той простой причине, что эта территория, по всей вероятности, уже с VIII века была полиэтнична. То есть, Верхнее Поднепровье во многом оказалось пограничной территорией между двумя большими этническими общностями - славянами и балтами, причем славяне оказались заметно активнее и предприимчивее, и поэтому граница постепенно сдвигалась на северо-запад[22]. Кстати, в Гнездове, как и в племенном союзе Смоленских кривичей, славяне также с самого начала заняли доминирующее положение. А в начале, или в первой половине Х века балты в Верхнем Поднепровье и Подвинье были окончательно ассимилированы[23].



«Под 859 годом - пишет смоленский исследователь Ф.Э. Модестов - летописец сообщает: «Имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на всех кривичех». Пояснение летописца «на всех кривичех» является не текстологической ошибкой в названии племени «весь», а отражением политических реалий. Кривичи уже были не единым племенем, с единым центром, как другие перечисленные племена, а разделились на два племени с центрами в Полоцке и в Смоленске, что и отразил летописец»[24]. И по нашему мнению, в появлении нового племенного объединения кривичей с центром в Смоленске повинны именно славяне. Таким образом, все эти факты приводят нас к одному выводу о том, что, вероятно, во второй половине IX века в Верхнем Поднепровье и Подвинье начало формироваться свое независимое протогосударство. И ведущая роль в его формировании принадлежала продвинувшейся далеко на север большой группе славян[25].



Как же оно называлось? Возможно, ответ на этот вопрос имеется в публикации И. Херрмана - «Арабский географ Ибн Хаукаль, рассказывая о Булгаре и хазарской торговле, приводит показательное сообщение о характере связей между Скандинавией и Средней Азией: «Вывозимые из их (хазар) страны в исламские страны мед, свечи и пушные товары ими ввозятся только из местностей Руси и булгар. Также обстоит дело и с вывозимыми по всему миру бобровыми мехами. Они (бобры) водятся только в этих северных реках в местностях булгар, Руси и Krbanah»... Связи, о которых идет речь, отчасти восходят ко временам исламизации булгар, то есть к VIII или началу IX в.»[26] Почему же одна местность здесь написана латинскими буквами? Да потому, что очень трудно понять, о какой именно стране написал арабский автор. Совершенно очевидно, что эта территория находится где-то на севере, недалеко от местностей, где живут булгары и Русь. Также очевидно, что здесь имеется ввиду северная Русь, то есть «земля Словен». Значит, искомая «земля» была расположена где-то неподалеку. Если переписать это слово кириллицей, и заменить латинскую букву - b, на - в, так как фонетически это очень близкие звуки, то мы получим слово - КРВАНАХ. Учитывая многочисленные искажения, мы предлагаем читать это слово, как - КРИВЕНАХ. То есть, «бобры водятся в Кривенах», или в «земле Кривичей». Тем более что «земля Кривичей» соседствовала с «землей Словен».



Если для обозначения «земли Словен», существует научный термин «северная Русь», а для обозначения «земли Полян» - «южная Русь», то для обозначения «земли Кривичей», можно ввести в научный оборот термин - «средняя Русь». Таким образом, во второй половине IX века, в Восточной Европе было не два, а три протогосударственных образования. На севере, в Приильменье - «северная Русь», в Верхнем Поднепровье и Подвинье - «средняя Русь», и в Среднем Поднепровье «южная Русь». Кстати, Д.А. Авдусиным еще в 1967 году, было написано: - «До похода Олега на Царьград «Повесть временных лет» городами называет только Новгород, Киев и Смоленск, а Белоозеро, Изборск, Полоцк, Ростов, Муром, Любеч, Псков упомянуты лишь по названию, без добавления слова «город»... Таким образом, Смоленск поставлен летописцем в один ряд с Новгородом и Киевом»[27].



«ВЕЩИЙ» ОЛЕГ В ГНЕЗДОВЕ



Под 882 годом, «Повесть временных лет» повествует о походе воеводы (или князя?) Олега из «северной Руси» на юг и завоеванием им Смоленска, но Архангелоградская летопись описывает это событие гораздо более подробно - «И прииде к Смоленьску и кривичи и стал выше города и шатры изставиша многи разноличны цветы. Уведавше же Смольяне и изыдоша старейшины их к шатрам и спросиша единого человека: «кто сей прииде, царь ли, или князь в велицей славе?». И изыде из шатра Ольг, имый на руках у себя Игоря и рече Смольняном: «сей есть Игорь князь Рюриковичь Русский» и нарекоша его Смольняне государем. И вдася весь град за Игоря. И прия град и посади в нем муж свои»[28]. Попытаемся показать, что это сообщение древнерусского летописца относилось именно к Гнездову, а не к какому либо еще иному поселению.



Прежде всего, необходимо сразу же отметить, что поход князя Олега был направлен именно против Смоленска, так как среди многих исследователей до сих пор бытует мнение, что Олег захватил Смоленск как бы попутно, идя в поход на Киев. На самом деле, если бы его интересовал только Киев, то он как ранее Аскольд и Дир прошел бы мимо Смоленска. Выше мы уже упоминали, что под 863 г. об их походе в Устюжском летописном своде сказано - «И поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску»[29]. Из этого отрывка совершенно очевидно, что «путь из варяг в греки» проходил в стороне от Смоленска, ниже по течению Днепра. Значит, Олега интересовал именно Смоленск, а точнее его богатства, потому что в конце IX века это было уже, вероятно, достаточно большое и богатое торгово-ремесленное поселение. К тому же, поход Олега, вероятно, не был и достаточно мирным. Новгородская летопись явно трактует присоединение Смоленска в 882 г. к державе Рюриковичей, не как мирное, а как военное предприятие. - «И начаста воевати, и налезоста Днепр реку и Смолнеск град»[30].



Еще одна неувязка относится к тому, что некоторые ученые трактуют расплывчатое и неконкретное летописное сообщение, датированное 859 г. о том, что «имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на всех кривичех»[31], как фактическое доказательство того, что Смоленск в середине и начале второй половины IX в. входил в состав «северной Руси». Но сообщения тех же летописей о походе воеводы (князя) Олега совершенно определенно дают нам понять, что Смоленск в состав этого государства не входил. Как написал Ф.Э. Модестов - «Свои города не захватывают, только чужие»[32]. В чем же кроется причина этого противоречия? Как нам кажется, в летописях была отражена попытка княжеской династии Рюриковичей, обосновать законность завоевания никогда не принадлежавшего им Смоленска, или, по крайней мере, придать этому завоеванию видимость законного.



По сообщениям летописей в походе Олега на Смоленск участвовали «все кривичи». Это именно все кривичи, а не угро-финское племя весь, как считают некоторые исследователи, и здесь нет никакой ошибки. Хотя в летописном отрывке, который мы процитировали выше, также сказано, что воевода (князь) Олег «приде к Смоленьску и кривичи», то есть пришел к Смоленску и к кривичам. Совершенно очевидно, что в сообщении летописца имеется явное противоречие. Вот, что по поводу этого противоречия написал Д.А. Авдусин - ««Повесть временных лет», таким образом, в ряде списков подчеркивает, что в войске Олега были «все кривичи», т. е. как мы понимаем, представители всех племен, входивших в кривичский племенной союз. Это сообщение указывает также, что Смоленск - кривичский город, а раз это так, то смоляне, как видимо думал летописец, должны были добровольно подчиниться войску, в которое входили соплеменники»[33]. И еще - «Действительно, слова «их же град есть Смоленск» может быть следует понимать не в том смысле, что Смоленск (по крайней мере в IX в. - авт.) был центром, главным городом кривичей, а лишь как указание на то, что он не был единственным кривичским городом, тем более что в последующем тексте есть упоминание, что и в «Полотьски кривичи»»[34]. Выше нами уже было высказано предположение, что в середине - начале второй половины IX в. произошло разделение кривичей на два новых племенных объединения - полоцких и смоленских. Последуем в рассуждениях за дореволюционным исследователем П.В. Голубовским, и предположим, что Олег взял в поход на Смоленск полоцких кривичей, чтобы восстановить главенство Полоцка над распавшимися кривичскими землями, т. к. он считал Смоленск всего лишь пригородом «главного города» Полоцка. А потому, по его мнению, пригород должен был мирно следовать примеру своей метрополии, то есть подчиниться войску Олега[35]. Действительно, если следовать этой логике, то это противоречие во многом исчезает. Но тут же появляются другие. Во-первых, совершенно непонятно зачем Олегу воевать за интересы Полоцка. Во-вторых, имеются большие сомнения в добровольной сдаче смолян Олегу. И, в-третьих, Полоцк, вряд ли мог быть метрополией Смоленска. Но, все противоречия окончательно исчезают, если исходить из того, что Олег очень грамотно использовал распад племенного объединения смоленско-полоцких кривичей в своих личных интересах и под предлогом восстановления целостности кривичских земель под эгидой Полоцка, захватил Смоленск. Таким образом, полоцкие кривичи, если они, конечно, участвовали в походе просто должны были придать этому завоеванию видимость законного (легитимного). Вероятно в летописях, не смотря на сильные искажения, неминуемые при их многократном переписывании прослеживается именно эта линия.



Так мог ли быть Полоцк метрополией Смоленска? Если считать, что первоначально Смоленск находился в Гнездове, то, как уже упоминалось выше, ответ на этот вопрос во многом кроется в различном происхождении двух этих поселений. «Если древний Смоленск возник как открытый торгово-ремесленный и военный центр на берегу Днепра и занимал важное стратегическое положение на перекрестке речных путей, то ранний Полоцк имел иной облик и выполнял в целом иные функции. Древнее поселение здесь, укрепленное валом и надежно укрытое в излучине реки, удалено от берега Западной Двины почти на километр. Отсутствие на Западной Двине выше и ниже Полоцка каких-либо серьезных препятствий... еще больше отчуждает поселок VIII - IX вв. от водной торговой магистрали. Подобная топография и облик Полоцка вполне соответствуют указанию летописи на то, что городок в это время был племенным поселком полочан, живших по берегам одноименного притока Западной Двины. Состояние племенной замкнутости нарушается (только - авт.) со второй половины IX в... В это же время древний Смоленск (Гнездово), находясь «на гребне» восточной торговли и включая в свой состав и варяжских поселенцев, переживает пору своего расцвета, столь ярко проявлявшегося в его росте и структуре»[36]. На основании вышеизложенного совершенно очевидно, что до завоевания Смоленска (Гнездова) в 882 г. Олегом «открытый торгово-ремесленный и военный центр» в верховьях Днепра развивался очень динамично и быстро усиливал свое экономическое и политическое влияние в Верхнем Поднепровье и Подвинье. И наоборот, племенная знать до

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки