Смоленск 2.0

Под занавес 233-го театрального сезона смоляне увидят на сцене драмтеатра «комическую» драму «Иванов» в постановке Олега Кузьмищева.

«Я давно хотел реализовать свои замыслы, - говорит Олег Кузьмищев. - Из множества пьес выбираешь ту, реализация которой дает возможность донести свои мысли и чувства до людей. Откладываешь пьесу в сторону, и потом, при случае, снова возвращаешься к ней. Удобный случай представился - я вернулся к чеховскому «Иванову». В этой пьесе заключен космос…»

Сложно поверить, но после премьеры первого драматургического опыта Чехова, состоявшейся в 1887 году, разразился… скандал. «Иванова» называли «глубоко безнравственной, нагло-циничной, отвратительнейшей стряпней». В герое пьесы критики увидели «вопиющего мерзавца»! Более того – «психически больного субъекта».

Как странно: ведь сам Чехов неоднократно упоминал, что аккумулировал в пьесе драму целого поколения «надломленных, тоскующих, живущих без цели, но рвущихся к ней».

Возможно, именно в этом и заключается неутраченная по сей день актуальность пьесы «Иванов»?

Что думает по этому поводу Олег Кузьмищев?

- Если не делать акцента на поместьях и лужках, она становится абсолютно вневременной. Отношения между людьми неистребимы временем, мы всегда находимся в их эпицентре. То, что происходит с Ивановым, происходило с человеком испокон веков.

- Не хотелось бы увидеть очередной костюмированный спектакль…

- Для нас этот метод неприемлем. Нельзя допустить, чтобы за костюмом пропала суть. Важны детали и место действия. «Иванов» развернется в затоне озера, окруженного осокой. Перед героями пьесы расстилается безбрежное море, за горизонт которого они никогда не попадут. Впрочем, любые ассоциации возможны!

- В центре пьесы – непонятый обществом человек, безумно уставший от жизни, возможно, психически нездоровый…

- Зря вы так! Понятие «психически нездоровый» размытое. Любой из нас может показаться душевнобольным, в зависимости от того, как окружающие воспринимают наши ответные реакции. Сангвиник может сказать о флегматике: «Послушайте, да он нездоров!» Люди с разным темпераментом могут просто не понимать друг друга. Лично я не вижу ничего анормального в поведении Иванова. Вполне вменяемый человек, который попал в беду, Потерял смысл жизни, внезапно осознав, что его проекты и попытки быть оригинальным, замахнуться на весь мир привели к краху. Общипали Иванова со всех сторон, вот он и… устал? Нет, наш Иванов не утомлен жизнью. Он кусается, сопротивляется, активно застрелившись в финале. Плевать он хотел на всех. Надоел ему этот балаган!

- Так может быть, он эгоист. Циник?

- Цинизм идет от жесткого ума, глубинного понимания сути вещей, недоступного большинству. Безалаберность, сходящая за цинизм, в большей степени свойственна людям, которые не особенно-то жестки. Циник говорит грубыми, злыми словами о том, в чем заблуждается основная масса людей. Именно поэтому за цинизм привычно принимают пошлость. Ни в коем разе!

Прочтите книгу Алевтины Кузичевой «Чехов» из серии «ЖЗЛ». Ее предваряет эпиграф: «Я верую в отдельного человека, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям – интеллигенты они или мужики, - в них сила, хотя их мало». В точку! В этих чеховских строках весь Иванов, разумный человек, который пытался принести пользу стране. Подобно Гулливеру тянул за собой корабли лилипутов! Одним повезло больше, они не почувствовали боли и разочарования, сумели проскочить узкий коридор жизни. Иванов – другой. Он принадлежит к одиночкам, которые, ободрав бока, внезапно приходят к осознанию: хватит тащить на себе неподъемный груз. Гулливер, и тот надорвался, а Иванов – не Гулливер! Его никто не понимает - окружению Иванова комфортно виснуть на нем, прежнем. «Чего ты нюнишь? Сел и ничего не делаешь?!» Кусают, издеваются, юродствуют! Но рано или поздно инерция движения заканчивается…

- Выходит, он слабый человек!

- Слабаки не попадают в центр внимания! Быть не таким, как все, очень сложно. У сильных людей есть лишь два варианта существования: либо проскочил, либо обречен. Иванов – обречен. Его уход из жизни - единственно правильное, осознанное решение. Поступить иначе нельзя!

- Когда-то репертуар драмтеатра обогатил неформатный «чеховский» спектакль «Три-сес-тры», поставленный Ледуховским. У вас будет свой Чехов?

- Нет. Я вообще не приветствую выражение «свой Чехов». Чехов один, и сегодня его с нами нет. Остались книги. «Свой Чехов» - отработанный штамп, употреблять который свойственно людям, страдающим от мании величия. Я, как и Ледуховский, пытаюсь понять, что имел в виду Чехов. Ледуховский по-своему «вязал» ткань спектакля, а мы иначе «свяжем» наше представление о жизни и судьбе Иванова. Не более того!

- Во времена Чехова «Иванова» приняли в штыки. Современники ждали веселья, а получили ангажемент на серьезную постановку. Вы не боитесь, что и наш зритель не воспримет спектакль? Он тоже привык смеяться...

- Назовите меня циником, но я равнодушно отношусь к таким вещам. Мне интересен зритель, который кричит из зала: «Я понял! Спасибо!». Для этого ты и живешь.

- Хотя бы один такой зритель в зале найдется?

- Не сомневаюсь в этом. И, возможно, не один!

- За что вы любите Чехова?

- Кто лучше его мог рассказать историю? На мой взгляд, два десятка писателей. Не больше! Чехов настолько психологически точно, ювелирно выписывает ситуацию, что просто падаешь навзничь. Любой из его самых грустных рассказов искрится юмором тонко чувствующего, остроумнейшего, свободного человека. Хотите узнать, каким был настоящий Антон Павлович? Книга Кузичевой поможет вам расстаться со школьными заблуждениями о «дедушке с бородкой и в пенсне», каким вы привыкли видеть его на портретах. Чушь! Замечательный, уставший от жизни человек. Да, видно, что его сжигает болезнь, но в глазах светится неистребимый юмор. Именно поэтому мы взяли на себя смелость обозначить жанр спектакля «Иванов», как и должно быть у Чехова, - «комическая драма». Приходите. Хохотать будете!

Знали бы вы, как возмущался Чехов постановкой своих пьес! Не зря же он конфликтовал с МХАТом: «Что за тягомотина?!» К сожалению, Антон Павлович не имел власти отменить спектакль и взять режиссуру в свои руки. Все это куда-то ушло, затерялось на пыльных полках архивов. Остался избитый штамп: «МХАТ поднял Чехова»...

- Вы чувствуете себя Ивановым?

- Наверное, да.

- Как вам сейчас живется?

- Плохо. 22 года назад мы приехали в Смоленск молодыми и здоровыми. И сейчас мы не молоды, но здоровы. Два десятилетия живем в общежитии. Перспективы нет! Я недавно отметил юбилей, мне 50... Это – Смоленск. Его расплата со мной. Я ответил на вопрос?

- Как вы преодолеваете дискомфорт?

- Да чихать я хотел на все, что пытается меня сломать. Сломаюсь сам, как ветка. Но это не значит, что боюсь этого.

P.S. Премьера «комической» драмы «Иванов» состоится 26 июня на Большой сцене. В главной роли – Валерий Брыксин.



Анастасия Петракова

Рабочий путь

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки