Смоленск 2.0

« Я работаю врачом уже 25 лет в Ярцевской районной больнице, свою работу люблю, но не перестаю удивляться и сокрушаться по поводу обустроенности нашей медицинской сферы.



На ужасном оборудовании, которое давно пора списать по срокам годности, при явно недостаточном количестве медикаментов, мы лечим, а зачастую спасаем человеческие жизни, но что мы слышим в ответ, выходя на улицу, читая газеты?



Врачи-недоучки, недочеловеки, а нередко врачи-убийцы. Конечно, есть и такие, я не защищаю «честь мундира», но их единицы. Армия врачей лечит, спасает, следуя клятве Гиппократа, потому что именно такой жизнью они хотят жить. Но жить и работать спокойно нам не дают.



Совсем недавно я и представить себе не мог, в какой страшной, как во сне, как 30-х годах ситуации я окажусь.



По профессии я врач анестезиолог – реаниматолог. Еще студентом все свободное время я «пропадал» в стационаре, стремясь научиться большему. Сейчас занимаю должность дежуранта-анестезиолога. В свободное от основной работы время « приглядываю» за палатой (отделением) реанимации, за что, при 11-ти суточных дежурств и за ведение больных в реанимации, я получаю чуть меньше 3000 рублей. При этой «подработке» бухгалтерия не учитывает ни мою высшую категорию, ни полноценно выработанный стаж, ни ночные часы. Но дело не в деньгах, а в беззащитности врача перед произволом.







Как известно, смертность в АРО (отделение анестезии и реанимации) весьма высокая – 30-40% в разных регионах нашей страны. В нашем отделении примерно такие же цифры.



Это неудивительно, если учесть два факта:



1 ФАКТ. У нас в отделении есть аппараты исскуственного дыхания, каждому из которых по 20-30 лет, среди них есть аппарат –убийца: в год он убивает 2-3-х больных, но этот аппарат не списывают, а каждый раз чинят до следующей непредвиденной остановки. Администрация об этом знает, но, наверное, нет денег на новый аппарат, а такой старый лучше, чем вовсе никакого.



2 ФАКТ. В основном наше отделение работает на так называемых «асоциальных элементов», их около 60-70% от всех больных в АРО. Некоторые из них попадают в наше отделение за год неоднократно, каждый раз в крайне тяжелом состоянии: алкогольные и наркотические отравления, множественные травмы, общее истощение организма.



До нового 2011 года у нас АРО лежал один из этих парней. Ему было 32 года, поступил с тяжелейшим алкогольным отравлением, одновременно с черепно-мозговой травмой, переломами обеих костей бедра. Целых 24 дня он провел в нашем отделении, а в целом в больнице 2 месяца, затем выписался и отправился домой.



25 марта 2011 года он вновь оказывается в АРО.



Придя на дежурство 26 марта, я обнаружил этого парня в крайне тяжелом состоянии: он был без сознания, у него был новый перелом правой голени, а самое главное – у него был отек головного мозга из-за новой черепно-мозговой травмы, сердечная недостаточность. Все наши меры спасти этого человека оказались напрасными – через 5 часов он умер.



В ходе лечения я применял стандартные методы, необходимые для спасения.



У сожалению, пациент умер, как умирали и многие до него, от пьянства, криминала, недокорма и многого «недо»…



Почти через месяц мне позвонил следователь следственного отделения и сказал, что мне нужно прийти к нему и дать свидетельские показания по поводу этого парня. Я даже не сразу вспомнил, о ком идет речь, а когда вспомнил, подумал, что идет следствие из-за ужасных травм, с которыми он к нам поступил, и пришел в прокуратуру.



Каково же было мое изумление, когда я обнаружил, что в заключении судмедэксперта значилось, что основной причиной смерти является!!! повреждение плечеголовной вены и кровоизлияние в плевральную полость – по всей видимости, моих рук дело. И нигде НИЧЕГО НЕ СКАЗАНО, что у него были ЧМТ, недавние переломы, плюс новые, алкогольная болезнь – каждая из этих причин могла привести к смерти пациента.



Из всего этого следовало, что в АРО умер молодой человек, который всего-навсего сломал голень! У мер из-за злодеяний доктора.



А вот на просьбы показать протокол судмед вскрытия, следователь ответил, что это тайна следствия. На вопросы, почему ни меня, ни моих коллег из больницы не оповестили и не пригласили на вскрытие судмедэкспертизы – что это их право, не оповещать. Почему у нас не было врачебно-комиссионного разбора этого случая, почему меня не вызывал главврач? – на эти вопросы ответов также никто не дал. Дело делается без посторонних глаз и свидетелей.



В свое оправдание могу сказать, что вену пациенту я не повреждал, у меня высшая, постоянно подтверждаемая, категория, и 25-летний стаж работы, а кровь в плевре определил бы прижизненно. Кроме того, я приглашал врача на консультацию и он тоже не заметил «следов моих злодеяний». Получается, что в целом здоровый парень пролежал почти трое суток в травмотологии, потом врачи-убийцы спустили его этажом ниже в АРО, где я его и прикончил. Эти обвинения могли бы показаться мне смешными и нелепыми, если бы не серьезнейшие последствия – вызовы в прокуратуры со странным заключением судмедэксперта ( ведь он мог увидеть разницу между основной причиной смерти и неэффективностью реанимационных мер из-за объективных болезней умершего), странная передача на смоленском телеканале, где, не называя имен, рассказывается история смерти молодого парня в Ярцевской больнице, который всего-навсего сломал ногу, и, наконец, сегодняшнего происшествия.



Сегодня, 7 мая, ко мне в отделение пришел следователь и стал допрашивать больную с отеком легких на предмет, как ее тут лечат. В ответ на мои протесты: « Что Вы делаете, это тяжелобольная, Вам нельзя тут находиться!», он выгнал меня со словами: « Вас уже тут все знают!».



Я не знаю, как в таких случаях можно законно защитить себя и своих пациентов, поэтому я обращаюсь к общественности с открытым письмом. С уважением, Сергей Войтенко.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки