Смоленск 2.0

Он помнит только последние семь недель. И уже за это время с ним произошло немало странного «Стою и понимаю, что ничего не понимаю», — с такого ощущения началась новая жизнь мужчины, когда он вдруг обнаружил свое существование. «Где я?» Окружающие подсказали: в Череповецком районе, поселок Фабрика седьмой годовщины. «А кто я?» Этот вопрос мужчина задает себе уже два месяца — ответа нет. Лишь маленький намек из глубин подсознания: может быть, ты Саша? И надежда обрести себя в жителе Смоленска, которого два месяца разыскивает жена. Правда, кто дал ему эту надежду, остается неясным. В этой истории вообще много таинственного.



Мужчина сейчас находится в психоневрологическом диспансере. Врачи поставили ему предварительный диагноз: диссоциативная амнезия. Что значит: внезапная потеря памяти, при которой забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на универсальные знания.



— Он хорошо ориентируется в пространстве и времени, но в собственной личности полностью дезориентирован, — рассказывает о своем пациенте зав. отделением неврозов психоневрологического диспансера Любовь Синилова. — Конечно, на сто процентов быть уверенными в том, что он не симулирует потерю памяти, мы не можем, по­этому диагноз под вопросом. Мы провели полное психологическое обследование, проверяли его на эмоции, органические процессы, мышление, память длительную и краткосрочную — все в норме. Впереди его ждет гипноз — может, что­то прояснится. Возможно, мы отправим его на обследование в институт судебной психиатрии им. Сербского. Все зависит от финансов, на это требуется 50 — 100 тысяч рублей. Кто возьмет на себя такие расходы?



Мужчине на вид лет 30 — 35, светлые волосы, серо­голубые глаза. Когда смотришь в эти глаза, верится, что он себя не помнит. Они пустые — в них нет личного опыта. Словно разговариваешь с роботом, начиненным одними лишь общими знаниями. И когда он рассказывает то, что узнал о себе во время прохождения тестов, звучит так, словно он говорит о постороннем человеке:



— Очень хорошо играю в шахматы, вожу автомобиль, знаю английский язык на уровне института, легко разгадываю кроссворды, вероятно, у меня есть выс­шее образование. Адекватен во всем, что касается окружающего мира, знаю города, страны, президентов. Но события из личной жизни будто стерли.



«Потеряшка» решил называть себя Сашей — так приснилось:



— Первое время мне снилась девочка лет пяти­шести, она тянула меня за руку и звала: папа, папа… А в последнее время я вижу ее рядом с женщиной, которая говорит: Саша, пойдем домой. И такое ощущение, будто я сам себя не пускаю.



Саша (будем называть его так) помнит себя с 29 мая — в этот день он очнулся. Новая биография его небогата, но и в ней уже по­явилась путаница. Вот что он рассказывает:



— Я стоял между двумя магазинчиками в момент, когда пришел в себя. Зашел в один из них, спросил у продавщицы, где я? Она сказала, что поселение называется Фабрикой седьмой годовщины. Узнал число, год. Попросил сказать, где находятся милиция, больница. Продавщица оказалась не местная. Прошел дальше, на остановке увидел молодежь, объяснил ситуацию, ребята по телефону позвонили в милицию, а там отправили за мной «скорую помощь». Меня привезли в первую горбольницу, взяли анализы, сделали томо­графию мозга. Два дня я пробыл в приемном покое, оттуда попал сюда, в психодиспансер. Недели через две у меня прихватило сердце, и я две с половиной недели пролежал в кардио­логическом отделении в больнице. Теперь опять в диспансере. Ко мне уже не раз приходили сотрудники милиции, пробивали по своей базе данных, ничего не обнаружили. Приходили и из ФСБ, шутили: может, мол, ты шпион? Сегодня приходили парень с девушкой, взяли кровь на анализ, отпечатки пальцев, сфото­графировали.



С Сашей мы разговаривали в минувшую среду. А в четверг утром к нему снова пришли за отпечатками пальцев.



— Я удивился, ведь вчера уже были. Они ответили, что были из другой структуры.



Участие ФСБ в истории с Александром — это первая странность, потому что представители ФСБ свое участие полностью отрицают.



— У нас нет никакой информации об этом мужчине, мы не занимаемся установлением его личности и вообще никаким образом не касались этого случая. Может быть, он перепутал с другой структурой — ФСКН? — сообщили в пресс­службе областного управления ФСБ.



Допустим, человек, потерявший память, может что­то перепутать. Но и лечащий врач Любовь Синилова, рассказывая о состоянии своего пациента, отмечала, что помимо оперативников из милиции к ним приходили и сотрудники ФСБ:



— Они тоже брали отпечатки пальцев, спрашивали про лечение, про то, что говорит больной. Вообще они больше нас расспрашивают, чем с ним разговаривают. Мы надеемся, что они установят его личность и прояснят ситуацию, а они надеются на нас.



Рассказ череповчанина Алексея, который познакомился с Сашей в кардиологическом отделении и теперь его регулярно навещает, еще более усиливает атмосферу таин­ственности.



— Когда в горбольнице у Саши брали кровь на анализ, вроде бы обнаружили в ней какое­то веще­ство, которое не смогли установить. И отправили анализы в Москву, — говорит Алексей. — Что особенно интересно, на уровне слухов появились сведения, что в Вологодской или Архангельской области были вскрыты старые склады КГБ с таблетками, стирающими память о личной жизни. Их называют «незабудками». Якобы они продаются на черном рынке и через интернет. Может, Саша стал жертвой такой таблетки?



В ответ на вопрос про вскрытие склады и «незабудки» сотрудники пресс­службы ФСБ смеются:



— Это чушь, впервые такое слышим.



Любовь Синилова говорит, что ей ничего неизвестно о том, было ли обнаружено в крови ее пациента что­то необычное. Но подтверждает, что теоретически диссоциативная амнезия может быть вызвана каким­нибудь сильнодействующим препаратом. Равно как и сильнейшим стрессом или тяжелой физической травмой. То же самое говорят и в РОВД Череповецкого района, которое занимается установлением личности «потеряшки».



Координатор проекта «Жди меня» в Вологодской области Юлия Щелкунова, которая снимала сюжет об Александре, прояснила ситуацию:



— Я разговаривала с психоневропатологами, которые сотрудничают с проектом «Жди меня», они рассказывают, что существует некий препарат, который отшибает память. И его используют для угона автомашин. Преступники просто вкалывают его в своих жертв. Но препарат этот — большая редкость, достать его очень сложно. Так вот, кровь Саши отправлена в институт Склифосовского, чтобы проверить на наличие такого препарата.



Остались две неясности. Саша рассказывает, что 29 мая, придя в себя, он нашел в своем кармане ключи от «Мерседеса».



— Не было у него ключей от машины, — отрицает старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска РОВД Олег Хохлов. — В карманах у него были обнаружены только обрывок электрокардио­граммы, таблетки от сахарного диабета и крошки табака.



По словам Юлии Щелкуновой, сосед Саши по палате, с которым она разговаривала, когда снимала сюжет, видел у него ключи от машины. И Саша утверждает:



— У меня их забрали сотрудники ФСБ, чтобы, как они объяснили, послать их на завод­изготовитель. Там по ключам могут дать номер автомобиля, и можно будет выяснить, на кого он был зарегистрирован.



А в минувшее воскресенье к Саше приходили люди, которые, как он рассказывает, представились москвичами:



— Сказали, что работают в проекте «Жди меня», но не местном, а центральном. Сообщили, что в Смоленске около двух месяцев назад пропал мужчина, по описаниям похожий на меня. Его разыскивает жена. Якобы он уехал в командировку в Вологодскую область. Когда все окончательно выяснится, мне сообщат и пригласят на съемки в Москву.



Однако у Юлии Щелкуновой о смоленском мужчине нет информации:



— Если бы нашли какие­то совпадения, то я бы знала. Мы с Москвой очень плотно работаем, мне оттуда каждый день звонят. Материалы о Саше я им высылала, они проверяют его по общероссийской базе, и никаких известий пока не было.



Старший оперуполномоченный Олег Хохлов о пропавшем жителе Смоленска тоже слышал только от самого Саши:



— Мне бы позвонили, если бы были какие­то отклики.



Что все это значит? Возможно, со временем тому найдутся объяснения. Алексей, который проводит с «потеряшкой» много времени, убежден, что он не симулянт:



— Мне кажется, что он занимался бизнесом, и случившееся с ним — дело рук конкурентов. Чувствуется, что человек это порядочный. Но очень стеснительный, ему неловко быть кому­то в тягость. Вы представляете, он почти месяц зубы не чистил: стеснялся попросить у соседей в палате десятку на зубную щетку!