Смоленск 2.0

Виктор Деренковской не на шутку увлекся энтомологией - возможно, тому способствует сложение многотрудных обязанностей депутата Госдумы. Опубликована очередная часть его труда о жуках, при этом нужно отметить, что чем дальше, тем этот поучительный роман становится интереснее.



ИЗ ЖИЗНИ ЖУКОВ



рассказ











Так было однажды увидено мной. Неизвестно, какая судьба ждёт навозного жука, какие чувства он испытает, когда выветрится бесследно из памяти его встреча с жуком в коричневом мундире. После их встречи жук-навозник посчитал, что ему крупно повезло, и теперь везения будет больше и везти ему будет чаще. Он оценил ту встречу, как удачную, хотя и испытывал к ней отвращение. Довольный собой, он думал, что если есть вторая жизнь, и она ему выпадет, то он в ней ничего менять не станет по сравнению с той, которую проживёт до перерождения, скопирует её, в таком же масштабе и форме, один к одному. Однако до второй жизни было ещё далеко. И зеленый жук укреплялся и обустраивался в настоящей жизни.

- Кто склонен отвергать удачу? Только больной на голову, - считал жук. - Зачем, имея что-то реальное, не стремиться хотеть ещё чего-то?

На этот счет у зеленого жука голова не болела. Не знал он ни головной, ни душевной боли, ни тогда, когда был личинкой, ни сейчас, будучи взрослым жуком, и это, само по себе, уже было успехом и признаком счастья.

Патриотическое настроение с надеждой на вторую жизнь приходило к жуку, когда он думал о председательском месте, которое хотел сохранить за собой и в последующей жизни. Перед его глазами давно маячили три кресло-места. На ножке одного кресла было нацарапано - «председатель». На спинке второго сияла не каллиграфическая надпись - «представитель». На спинке и ножках третьего кресло-места не было никаких знаков и надписей, портящих мебель. На третье кресло-место зеленый жук пока не засматривался.

Только особи, не имеющие какой-либо полезной специальности и приличного образования, могли рассчитывать на получение заветных кресел. Были исключения, что их занимали и особи с умом, но чаще всего кресла доставались или рептилиям, или пресмыкающимся, просто, ни за что. Из-за этой мебели в провинциях разгорались нешуточные страсти.

На этот раз кресло с надписью «председатель» выпало зеленому жуку вторично. Нет, его ожидания не оказались обманутыми. Уступчивость коричневому жуку принесла свой плод. Теперь зеленый жук не просто был предводителем жуков, а бери выше и шире – он был председателем для всех букашек-таракашек, для стрекоз и бабочек, для клещей и ужей, для черепах и пресноводных рыб, и даже для позвоночных. Что касается беспозвоночных червей и других ползучих, то в отношениях с ними все было, как в шоколаде. А вот с позвоночными - одни неприятности. Как хотелось зеленому жуку, владея председательским креслом, заменить тех, кто имел хребет, на бесхребетное большинство. Зеленый жук видел, что беспозвоночные потворствуют ему, поддержали его при избрании председателем. А те, кто вроде и с хребтом, молчат в тряпочку. Всегда не «против», но и не «за». Пойми их тут. Зеленый жук давно отметил, что и те, и другие живут не по правилам духовной дисциплины, сочиненным в палате, а поступают инстинктивно, в зависимости от того, предчувствуют они беду или прибавок.

Для зеленого жука было несовместимым с жизнью потерять доставшееся в отчаянных потугах председательское кресло-место. Место, впрочем, и не то, что теплое, но уютное. Не то, чтобы хлебное, правда, как на это смотреть и каким аршином мерить, но нужное. И во всех других отношениях притягательное и завидное. Спроси у жука, нужно ли ему это место? И он ответит, не смутившись, что этим местом нисколько не дорожит. Он бы рад его оставить и перебраться на более солидное, но никто не стремится придти ему на смену, а тем более предложить новое кресло, лучше. Вот он и мучается с этой рухлядью и страдает от всех и за всех. Должен же кто-то исполнять проклятую работу, во имя эволюции самого многочисленного зоологического класса. Лжёт по привычке, не краснея, не шевельнув усами, не моргнув глазом. Жуку моргать нечем, нет у жуков ни век, ни ресниц.

Одна у жука тревога, нелепая тревога и страх, что его, председателя, могут обвинить в пособничестве коричневому жуку, бежавшему в другой ареал на новые удобренные почвы. Тревога возникла сразу, и с тех пор не проходила, и душила болезненными воспоминаниями о встрече на узкой тропе. Цвет крыльев у зеленого жука, когда он поддавался своим тревогам, становился грязно-темно-серым. Его не узнавали окружающие, так он менялся в цвете. И многие, те, которые были внимательнее и чувствительнее, чем иные, гадали, какой такой болезнью страдает их председатель.

Как назло, появились верные слухи о коричневом жуке, вначале тихие, похожие на маленький ручеёк. Потом слухи окрепли и зазвенели, как колокола. И потекла бурным и грязным потоком молва, что коричневый жук недобросовестно исполнял свои обязанности, не в меру ленился и, вообще, неизвестно чем занимался, находясь на начальственном посту. Что коричневый жук что-то присвоил не принадлежавшее, брал при исполнении щенками кавказских пород, и не брезговал другими подношениями. Со временем ручеёк молвы расширился до угрозы - подрезать коричневому жуку крылья за его прошлые поступки. Судили, рядили, что будет справедливым, если и его семейке предъявят что-нибудь стоящее. Не может трюкачу всё сходить. От этих новостей зеленому жуку становилось совсем плохо. Боялся жук-навозник, что эта молва коснется и его, и отразится на его репутации. Он помнил, как безропотно подставил свою спину коричневому жуку в решающий момент. Не случись тогда этого, не уступи тогда коричневому жуку дороги, пополз бы коричневый жук в неизвестном направлении, и, вероятно, прервалась бы навсегда превосходная карьера коричневого жука. Зеленый жук сам предложил ему свою спину в качестве поддержки. Иначе, как содействие, этот случай не назовешь. Что будет, если председателю напомнят об этом и начнут обвинять в пособничестве и сокрытии истины? Свидетелей их встречи не было, но разве это серьёзная причина, чтобы не беспокоиться. Это хуже, намного хуже, что свидетелей нет. Очевидец мог бы сказать правду, при каких обстоятельствах произошла встреча, что это была случайность и ничего больше. А теперь все обвинения будут построены на вымысле, предположениях и догадках, на ядовитой фантазии какого-нибудь черного скорпиона. Зеленый жук уже подумывал над тем, чтобы найти лжесвидетеля, пусть он подтвердит, что сговора не было, что зеленый жук не испытывал симпатий к коричневому жуку и продолжает недолюбливать жуков в мундирах.

- Как бы не пришлось просить добровольной отставки, если дело коричневого жука раскрутят на полную катушку. Или ждать, когда погонят из собрания за связи с коричневым жуком? А может быть всё пройдёт спокойно, постепенно забудется. Не я один был с ним любезен и близок. И уж точно мне за него не отвечать, - как мог, успокаивал себя навозный жук.

Про себя зеленый жук знал, что всегда заискивал дружбы с коричневым жуком, в собственных интересах, настолько, насколько они соответствовали его личным целям. Их отношения можно было назвать чисто дипломатическими, внешними и не искренними, и с одной, и с другой стороны. Раньше зеленый жук не обратил бы на это внимания, но теперь он хотел свалить с себя всякое подозрение.

Иногда жуки пользуются людскими народными привычками и народной мудростью. «Нападение – лучшая защита» - гласит одна из народных мудростей. И зеленый жук решил испытать это на себе. А почему бы не воспользоваться принципом своих постоянных соседей?

- Живём рядом, в большом городе, люди осваивают повадки хищных жуков, и нам у людей поучиться полезно, - принимая решение, думал жук.

- Нужно не ждать, нужно напасть на коричневого жука сейчас. Сюда, в провинцию он уже не вернётся. Все кресла заняты. А если и вернётся, то должности ему никакой не предложат. А вдруг откроется новая должность? Скорее всего, тогда ему её и предложат? Что тогда? Хотя бы и мне эта должность не помешала, - подумал жук.

- Но сейчас не время мириться с коричневым жуком. Нужно пойти на него войной, - зеленый жук был полон воинственности и решил перейти в наступление. Проявить, как полагалось председателю инициативу, от которой он никогда не отвыкал, и начать исподволь порочить коричневого жука, отступаясь от него, и обвиняя его в отсутствии рвения и сознательности.

Любые обвинения в адрес коричневого жука выглядели бы несостоятельными. Не стоит стесняться в подтасовке фактов. Дело серьёзное. Надо поведать о том, что коричневый жук продал рыбам муравьиные кучи из елового леса. Муравьи об этом ничего не знали и продолжали работать в лесу санитарами. Или о том, что коричневый жук, когда был при власти и строил для себя новую нору, привлёк к строительству землеройку, и обманул её, не заплатив ей за работу. Не выполнил он и данных землеройке обещаний, и этим разорил её окончательно. Как он посмеивался сам, в знак ответной благодарности.

Затея зеленого жука была вызвана не только боязнью разоблачения. Зеленой жук никакой вины за собой не чувствовал. Был страх. К тому же он действительно не любил коричневого жука, который нередко унижал и запугивал его.

Не исключено, - думал зеленый жук, - что скрытой войной я не только добьюсь своих целей, но и помогу коричневому жуку. Чем раньше я начну бой, тем скорее утихнет смута и разговоры о тёмных делах коричневого жука. Нужно действовать. Хотя вряд ли всё это скоро забудется.

Поздними вечерами, добравшись до дома, зеленый жук тихонечко забирался в полутемный угол и составлял список, чего не следует и что следует делать, чтобы не потерять место председателя, а при случае, может быть, и заполучить более престижное и более доходное место. Список был не завершён, но в итоге жук уже понимал, что лучше ничего не делать, тогда и не за что будет отвечать. Сиди тихо, уцепившись в поручни, и уж точно, захваченное кресло из-под тебя не выдерут. На первых позициях в списке значились положения, напоминающие домостроевские речёвки:

«Слушай старших по службе и званию».

«Поддакивай старшим по службе и званию, не запинаясь и не заикаясь».

«Восхищайся умом и делами вышестоящего начальства, даже если для восхищения нет ни малейшего повода».

«Не имей своего мнения, а, если имеешь, главное, не высказывай его при жуках и при начальстве. Начальству ваше мнение не интересно, а жуки обязательно исказят его, вам же во вред».

На этой по-житейски правильной мысли жук прервал на минуту свои записи. После непродолжительной паузы пришла другая мысль, близкая к содержанию записей.

Жук с вопросительной печалью подумал: есть ли у него своё собственное мнение о чём-либо, не искажённое личным интересом?

Мысль была похожа на коварную подножку, способную свалить не только жука, имеющего четыре ноги, вывернутые внутрь, но и сороконожку.

- А сколько ног у сороконожки? – спохватился жук.

- Вот, интересно подсчитать. Переверну сороконожку, как только встречу, и пересчитаю без предвзятости её ноги.

И тут же новая, опасная мысль пришла к жуку: - А если сороконожка чья-то приятельница? Вот и поссоримся с влиятельной особой. Нет, не буду трогать сороконожку и опрокидывать её не стану, чтобы сосчитать ноги. Что там может быть интересного в ногах и между ног? Ноги, они и есть ноги. Природа наделила сороконожку множеством ног, пусть на них и бегает, да хоть летает. А, сколько их на самом деле, мне-то зачем?

Чтобы усилить слухи о проделках коричневого жука на бывшей территории его владычества и показать себя в лучшем свете, зеленый жук решил собрать вечеринку. Повод для этого был подходящим. Отпраздновать еще раз приобретение кресло-места, собрать коё-кого и потолковать с собранием, как выступить едино против коричневого жука и его сторонников:

- Конечно, коричневого жука приглашать нельзя, чтобы не испортить трапезы. Завести о нём разоблачительный разговор и разговором показать, что зеленый жук бескомпромиссно ведет борьбу с коричневыми жуками-перевёртышами. Нужно придать своей критике не только криминальный оттенок, но и политический. Необходимо подчеркнуть, что во времена коричневого жука эволюция была остановлена, жуки не развивали наследственных признаков, как будто их у жуков не было совсем. И теперь нужно собраться новым силам, взять новые направления, догоняя упущенное время – иначе погибель.

Зеленый жук любил громкие политические фразы, несмотря на то, что они давались ему невероятно трудно. Его нельзя было назвать хорошим оратором, но его это не стесняло. Он не упускал ни одной возможности подняться на трибуну и, не зная, что сказать, мог «ляпнуть» что-нибудь простонародное и незамысловатое, но обязательно не по теме. Его выступления были похожи на ребус, разгадывать который слушатели начинали с первых произнесенных фраз. Зато его выступления на больших и малых форумах быстро забывались, так как никто не понимал, о чем он говорит.

И снова его мысль остановила пауза. Так останавливается жук перед непредвиденной преградой. И вымученный первородный страх возник на кончике усов. У коричневого жука, верно, есть агенты, они донесут обо всём коричневому жуку. Нужно поработать над текстом приглашения или отказаться от письменного приглашения, ограничившись устным приглашением. Нельзя оставлять следов, из списка надо исключить персон, лояльных к коричневому жуку. Пусть собравшиеся ничего не подозревают о затее, тогда они быстрее понесут коварные сплетни в свои семьи. Пусть сплетни передаются, как вирус. И источников сплетен станет столько, что при всеобщем безразличии никто и не догадается, откуда идут слухи и кто их распространяет.

Зеленому жуку нравился собственный замысел. Был страх, что многое пойдёт не так, как он задумал. В замысле были, конечно, слабые моменты. Но действовать он предпочитал решительно.

О результатах затеи зеленого жука читатель узнает не скоро. В провинции время течет не быстро. Время эволюции неизмеримо долго.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки