Смоленск 2.0

27 октября 1937 в Катынском лесу принял мученическую кончину иером. Никодим (Новиков), настоятель , арестованный за совершение богослужения в башне Веселуха, с 10-ю духовными чадами.



Последняя Литургия в смоленских катакомбах



[К 1937-му году в] Смоленске, кажется, были закрыты все церкви (возможно, и обновленческие). Из города были высланы или направлены в лагеря все священнослужители. Атеистам впору было торжествовать: религия побеждена. И все-таки не получилось убедительного процесса против духовенства. Никого из священнослужителей не удалось подвести под расстрел. Парадоксальным оказалось то, что вскоре приговоренными к расстрелу оказались следователь Самусевич и главный свидетель обвинения, член епархиального совета священник И. Афонский, являвшийся многолетним секретным сотрудником НКВД. Судил их военный трибунал.

Да и победа безбожия в Смоленске оказалась мнимой. А произошло вот что.

Как известно, Смоленск еще во времена Бориса Годунова был окружен мощной крепостной стеной с многочисленными башнями. Последний раз крепостная стена играла оборонительную роль в 1812 году при нашествии наполеоновских войск. После революции стена стала разрушаться: реставрация не производилась давно; к тому же ряд участков стены домовитые смоляне разобрали на кирпич. Тем не менее, в целом стена производила внушительное впечатление. Отдельные башни и бастионы оставались популярным местом для различных самодеятельных игр подростков (например, башня Веселуха). Как-то ранним утром к одной из таких башен забрела группа ребят, увлеченных какой-то игрой. Они обнаружили, что к соседней башне поодиночке направляются старушки и женщины помоложе. Ребята залегли в засаде. Вплотную к башне подъехала телега, запряженная тощей лошадью, с телеги слез древний старичок, которому помогал идти возница. Любопытство заставило ребят подкрасться к таинственной башне и подняться по уступам на стену к удобному пункту наблюдения. Им открылось необычайное зрелище: приехавший старичок, на плечах которого была какая-то накидка, а на голове черная шапочка с белым крестом, что-то читал нараспев, а женщины и старушки довольно стройно пели; иногда они становились на колени.

Ребята бесшумно покинули пост наблюдения, поспешили домой, чтобы рассказать взрослым о своем открытии. Родители некоторых из них являлись осведомителями НКВД, так что очень скоро чекистам стало известно о существовании в Смоленске подпольного молитвенного помещения типа римских катакомб. Вопрос представился весьма важным, и было немедленно организовано секретное, тщательное наблюдение за богомольцами. О финале этой истории мне поведала одна из сестер Квасковых, а ей — участница «подпольных богослужений» Настенька. Вот суть ее рассказа.

В летний праздничный день 1937 года несколько истинно верующих жителей Смоленска, не привлекая постороннего внимания, собрались под заброшенной башней у стены Смоленского кремля. Было раннее утро. Убедившись, что посторонних поблизости нет, они прошли несколько метров и скрылись в проломе крепостной стены. Как и обычно, к пролому подъехала телега со священником — о. Никодимом, возница, сосед Настеньки, помог ему выбраться на проторенную тропинку. После этого возница привязал лошадь к соседнему дереву, повесив ей на шею торбу с овсом. Лошадь не была собственностью возницы, но находилась в полном распоряжении его, как ответственного за доставку стеклотары в какую-то торговую точку. Встретив о. Никодима, Настенька, поддерживая его под руку, помогла ему пройти по неровной поверхности основания башни, которую нельзя было назвать полом. Другая женщина наскоро развесила несколько икон, натянула занавеску, .имитирующую иконостас, и вытащила из куста, росшего в башне, обычный пюпитр, на который набросила полотенце с вышитым крестом, что создало подобие аналоя. Кто-то вынул из чемодана несколько богослужебных книг, кто-то приготовил тлеющие угли, положив их в самодельную кадильницу. Началась Литургия с соответствующим чином каждения, причем вместо ладана использовалась смола. Проникновенно произносил возгласы и ектений иеросхимонах о. Никодим.

Стройно, но вполголоса, приглушенно пели собравшиеся: «Блаженни изгнаннии правды ради, яко тех есть Царство Небесное». И вдруг за стенами башни прогремел выстрел, спугнувший стаю ворон на деревьях и послуживший сигналом к штурму крепостной башни. Из всех возможных проходов и проломов, даже откуда-то сверху, появились вооруженные люди в военной форме. Рядом с о. Никодимом вырос человек в желтой кожаной куртке, с наганом в правой руке, взятым наизготовку. В руке у о. Никодима была кадильница, сделанная из консервной банки, мирно покачивающейся на четырех шнурках. Прозвучала громкая команда: «Всем оставаться на своих местах!». Тем временем два красноармейца повели, а точнее - поволокли, монаха к выходу: тот с трудом передвигал ноги. Два других красноармейца сооружали кострище, куда бросали иконы, богослужебные предметы. Самодельную фелонь священник не успел снять, а черная скуфья упала на землю, обнажив белоснежные седины. Один из красноармейцев поднял и надел скуфью на голову о. Никодима. Вслед за ним стали выводить из башни остальных участников службы, подгоняя замешкавшихся штыками винтовок. О. Никодима конвойные подняли на телегу; лошадь, погоняемая одним из красноармейцев, ступала по разбитой дороге. Сзади шел конвой, а несколько поодаль, также под конвоем, двигалась группа арестантов, включая и возницу.

С лица о. Никодима всю дорогу не сходила улыбка, а правой рукой он время от времени благословлял богомольцев. Но вот его впихнули в автобус, остальным указали на грузовики и на них доставили в НКВД, на улицу Дзержинского.

Нескольких человек (у которых были с собой паспорта), включая и Настеньку, освободили, взяв подписку о невыезде. Что стало с о. Никодимом, в точности никто не знал. По одной версии, он умер на первом же допросе. По другой — был расстрелян в подвале здания на улице Дзержинского. Однако говорили и другое: будто кто-то видел поздно вечером у здания НКВД о. Никодима среди небольшой группы арестантов. Всех погрузили в пикап, довезли до дома отдыха «Борок» и там расстреляли. Как известно, на территории этого дома отдыха, на комфортабельной даче, отдыхал Лазарь Каганович, надо полагать, в период массовых репрессий любивший не только подписание приговоров, но и звуковое сопровождение канцелярской волокиты.

Очевидно, смоленские катакомбы не на шутку встревожили вождя и сделали его еще большим ненавистником религии.



Из книги В.И. Соколова "И тьма не объяла свет" — М.: «Ковчег», «Параклит», 2003.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки